Я вышел из храма. На широкой площадке перед Домом — собор по-немецки Dom — стояли цепью японские юноши и девушки. Они пели японские песни и собирали пожертвования для пострадавших. Кельнцы и туристы склонив головы сыпали деньги в копилки. Японские юноши и девушки раздавали бумажных журавликов.

Мой товарищ и литературный агент фрау Дурстхофф положила в сумочку розового журавлика. В уголках ее усталых глаз блеснули слезы.

Спускаясь по каменной лестнице от Дома к улицам старого Кельна, я услышал от своего товарища и литературного агента, что в России кинорежиссер Никита Михалков, выступая как гигант христианской мысли и представитель православной общественности, заявил, что Бог покарал Японию за грехи. В частности, за потребительский образ жизни. Ну и, надо думать, за настойчивое желание оттяпать у богоносной России Курильские территории.
Мне вспомнилась похожая история с землетрясением на Гаити. Тогда весь мир выражал сочувствие и пытался помочь, но прозвучала и парочка злорадных ремарок. Один проповедник из Америки сказал, что гаитян покарал Бог, и покарал за дело: они следуют богомерзкому культу Вуду.

Voodoo people, magic people... you know.

И вторая, конечно, из России. От нашего церковного иерарха. Тоже смиренно признающего правоту карающей десницы Господа Всемилосердного. Но по другим основаниям. Российский церковник заявил, что гаитяне наказаны за безалаберное и несовременное отношение к жизни, за отсутствие развитых капиталистических отношений и потребительского общества. И привел в пример гаитянам соседнюю — буквально за забором от Гаити — Доминиканскую Республику. В Доминикане церковник имел удовольствие отдыхать от праведных трудов служения церкви и пастве и заметил, что все там хорошо: бассейны, виллы, бары, казино, девочки, супермаркеты, банки, кабриолеты — совершенная и современная христианская цивилизация. И, видите — Доминикана от землетрясения нисколько не пострадала.

Хотя говорят, что один церковник от внезапного подземного толчка уронил пепел сигары на грудь одной дамы, а другая почтенная матрона и бизнес-леди пролила коктейль в бассейн. Инцидент ограничился возгласом «Ah, blyad!», каковой не был понят прислугой в силу ее (прислуги) недостаточного образования.

А в целом все обошлось.

И я задумался. В моем несовершенном разуме образовалось некоторое внутреннее сомнение. За что же именно карает Господь: за потребительство или непотребительство?

Вернувшись из Кельна в тихое немецкое поместье под Кройцау, я не мог и думать ни о чем другом, кроме причин и оснований Божественной кары. В саду пели птицы, зеленела на лужайках трава. Дворецкий утром подал мне велосипед для прогулки. Я крутил педали, катясь по ровной дорожке в ухоженном южногерманском лесу, а думал про Японию, развороченную землетрясением, накрытую волной цунами и отравленную радиацией аварийных атомных станций. И про Гаити. Как же так вышло?

Было просто необходимо узнать правду у Первоисточника.

Поднявшись в кабинет на втором этаже сельской виллы, я зашел в Интернет. На специальном закрытом сайте ввел пароль и получил секретные телефонные коды доступа. И набрал номер.

Нет, сам я с Богом не разговариваю.

Вернее, я с Ним разговариваю, а Он со мной нет.

Но я знаю одного человека, хм, я знаю одного — Человека — с которым Бог разговаривает. Бог отвечает на его вопросы и дает пошаговые инструкции по управлению вверенной Человеку территорией. В режиме онлайн. Так этот Человек и управляет. И однажды сам в этом признался.

У меня с Человеком отношения сложные. Но, ввиду особой важности вопроса, я не постеснялся обратиться напрямую к нему. Больше не к кому!

Так я и сказал.

— Слушай, земляк. Я сейчас занят. У меня важное совещание. Ближайший сеанс будет через пару часов. Я буду ехать в машине до резиденции. Ладно, спрошу о твоей проблеме. Передавай привет родным.

— Мне перезвонить часа через три?

— Я сам тебя наберу.

Абонент отключился.

Общаясь с Человеком, я научился не задавать глупых вопросов вроде: «а у тебя есть мой номер телефона?». Вечером зазвенел мобильный, зарегистрированный в Берлине на полузнакомого эмигранта.

— Салам Алейкум! Или как у вас принято здороваться? Хендехох?

Собеседник смеялся раскатисто.

— Гутен так.

— Что, как там в твоей деревне? Какой будет урожай яблок в нынешнем году? Свинюшек еще не завел?

Я посмотрел на яблоневый сад вокруг своей усадьбы, усадьбы, о которой никто-никто не должен был знать, — и тоскливо вздохнул.

— Иншалла... так что случилось с Японией?

— С Японией?.. Она утонула!
Голос в трубке снова захохотал.
— Ладно, слушай. Я задавал твой вопрос. Он ответил. Это из-за землетрясения.

— Как?..

— Ну, так! Было землетрясение, потом цунами, цунами накрыло АЭС, на АЭС случились аварии. Теперь радиация и вообще, полный режим КТО.

— Ааа...

Я был разочарован. Подумалось: кому Человек «задал мой вопрос»? «Яндексу», что ли?

— А как же... Бог?

— Он ни при чем.

— Эээ?..

— Земля — автономная система. Приливы, отливы, землетрясения, вулканы, цунами, выборы — все само собой. Все катастрофы. Ну, или почти все.

— Дааа?.. а Он???

— Он сейчас занят на другом проекте.

— Ну, а... всё же...

Я не мог успокоиться.

— ...а не может быть, что это из-за Курил? Ну, страна-богоносец и все такое...

Мой собеседник на том краю света глубоко вздохнул.

— Знаешь, я стараюсь не говорить об этом. Чтобы никого не обидеть. Но если честно...

— Что?

— Если честно, мне каждый раз приходится напоминать и заново объяснять Ему, где это и что это такое — Россия.

— И как ты объясняешь?

— Я говорю, что так называются обширные территории между Грузией и Эстонией. Большая часть земель — пустующие и брошенные, остальные застроены неудобными городами и завалены отбросами.

— А Он?

— А Он все обещает прислать своего архангела на приборку. Но постоянно забывает. И, знаешь, хорошо, что забывает. Знаю я, про какого архангела Он говорит. И как этот архангел делает приборку...

Мы поговорили еще немного и попрощались. Злоупотреблять временем и общением Человека не стоит.

А я задумался круче прежнего. По всему выходит, что только по недосмотру и Божьему попущению жива моя Родина. Что грехов у нее будет побольше, чем у Японии — ну, может, столько же, сколько у Гаити. Да архангел-терминатор задержался в дороге.

Что Москва, где самые дорогие в мире отели и рестораны, где количество миллиардеров превышает количество специалистов по древнеславянской литературе, где воры, коррупционеры, бандиты, проститутки, еще раз воры, еще раз коррупционеры — все в шоколаде, все в розовых бентли с кенами и барби соответственно полу, а иногда и вопреки, где рабские таджики убирают утром мусор за московскими патрициями, а ночами режут друг дружку в тесных подвалах нелегальных ночлежек — Москва, а не Токио, есть Вавилон, блудница грешная. И когда обратит Господь на нас взоры Свои — так лучше бы Он не обращал. Мы живем, пока Он не вспомнил о нас. А вспомнит — и накроет Москву, порт пяти морей — цунами.

На минутку я засомневался: откуда взяться в Москве цунами? До ближайшего океана далеко. И сейсмическая активность в норме.

Но тут же усмехнулся своему неверию. Господь Всемогущий. Найдет моря и океаны — даже если они под землей. И сушу тряхнет в любом месте, где только захочет. Сдвинутся плиты и подмосковное море — море под Москвой, то море, о котором так долго говорили дигеры и ученые — выльется на улицы грешного города, встанут волны выше кремлевских башен, выше Москоу-Сити и чего там у них есть еще. Новый сценарий для книжицы Веллера. А и сама книжица — не разработки ли для архангела?

Но вот еще Михалков. Почему он так? Ведь столп и светоч, православная душа, русский барин, потомственный аристократ. Значит, должен быть какой-нибудь смысл?

Про это тоже надо спросить.

Хотя бы у ангелов.

Что касается ангелов, то с некоторыми я и сам довольно накоротке. И есть среди моих знакомцев бывшие белые офицеры, помещики и дворяне.

Той же ночью у зеркала в спальной комнате, при свечах и благовонных курениях, я беседовал с драгуном, путешественником и поэтом — в одном лице. В определенном смысле я его биограф и мемуарист, пишу для школьного учебника развернутую статью, поэтому, из служебной необходимости, наши свидания не ограничены по времени, а общение допускается на любые темы, кроме предсказаний будущего и предметов, могущих оказаться военной и государственной тайной.

— Михалков, говоришь?

Драгун в задумчивости почесал нимб эфесом сабли.

— Нет, не припомню такого дворянина. Из какой он, говоришь, губернии? Из Москвы? А, ну-ну. Нет, не припомню.

— А в целом как? Высшее офицерское собрание. Или дворянское. Там. Одобряет? Он ведь как бы возрождает. Аристократизм, барство. Девок на кухне лапать, а кучеров пороть. Православие, самодержавие, гламур.

— Какое же барство, если это сам хам оборзевший? Холуй зажравшийся. В хорошем доме его самого бы дальше дворницкой не пустили бы, а то и пороли бы на конюшне.

— Но как же дворянское происхождение? Голубая кровь?

Мой гость-ангел стал очень серьезен и топнул по деревянному полу ногой, обутой в кавалерийский сапог.

— Кровь, сударь мой, становится голубой, когда проливается за отчизну. В этом смысл и суть аристократии, основа дворянских родов. В служении Родине. В принесении себя на алтарь, в пролитии крови за други своя! А так — людская кровь не святее изумрудного сока трав. У жирных лизоблюдов, ни разу не рискнувших головой для чести и славы — кровь как у хряка, сально-красная, не голубая. Что-то сомнителен мне ихний дворянский род. Ни разу не слыхал. Да и то сказать — не живут долго дворянские роды. В этом их подтверждение. Потому что гибнут — гибнут ради чести, славы и родины. Долго живут лавочники. Поищи-ка его фамилию в книге лавочников. А то Валуа — нет, и Бурбонов — нет, и Рюриковичей нет, и Романовых нет — нет на самом деле никаких Романовых, вымерли — а эти живут? Сомнительна мне их родословная.

— Но есть же бумаги...

— Бумаги можно подделать. Да и если бумаги настоящие — что они говорят? Что вот, мол, век за веком жили у царя под каблуком как у Христа за пазухой, и каждого нового начальника славили? Ни разу не бунтовали, не лезли на рожон, за то из века в век облагодетельствованы монаршей милостью — то землицы нам, то дачку, то орден, то должность? Что же это за дворяне такие? Лучшие дворяне во время оно вышли на Сенатскую площадь! Да не может быть такого, чтобы в истинном дворянском роду не было воинов и бунтарей, одни подхалимы и приспособленцы! Дворянин и при монархе не роняет чести, блюдет свою самость и гордость. А подобострастие — удел черни.

Час от часу становилось не легче.

Уже под утро страшная мысль пронзила мой воспаленный мозг.

Если Бог захочет покарать, то... Он ведь всех нас может покарать — за Михалкова. За его чванство и высокомерие, за хулу и беспутства, за немилосердие и злобу — накажет всех нас. Скажет: раз это лучший из вас, каковы же другие?

Мне очень не захотелось, чтобы вся наша несчастная страна, от Грузии до Эстонии, пустая, грязная и бедная, оттого неустроенная и злая — но родная и светлая сердцу; страна, которая приняла негра в свои снега и обелила — сделала его правнука величайшим поэтом, а драгуна отправила в Африку и тоже сделала величайшим поэтом, в которой поэтов все еще больше, чем миллиардеров, больше даже чем воров, проституток и коррупционеров; страна, лившая кровь за други своя — и за Европу, век за веком; страна, несущая на себе спящего, не помнящего Бога, несущая на себе и в себе; моя великая страна — чтобы она была наказана из-за одного идиота.

По Германии я хожу в толстовке с надписью RUSSIA, хотя это и так so obvious. Теперь мне захотелось майку с портретом Михалкова и слоганом: I’m not with this stupid. И еще одну, с трафаретом: Our famous Russian movie-maker is an idiot. Sorry! Одну из маек я подарил бы фрау Дурстхофф, которую зовут Галина — она русская, как и все мы.

Мне подумалось, что если кара Господня неизбежна, то пусть лучше она будет избирательна и найдет точного адресата. Точечным ударом. А мы поможем. Мы покажем цель. Наведем. Лазером или как придется.

Я подошел к своему старенькому аппарату, который использую только в самых крайних случаях. Крутанул ручку и установил соединение — односторонняя связь, подобная телетайпу или свифт-коммуникации в банковской системе. Загорелось монохромное табло, и я впечатал:

BOZE POKARAI MIHALKOVA