РЕКШИНО

Скажу сразу: я не охотник. И хотя имею приличный стаж обращения и владения оружием, а также давнее и очное знакомство с предметами изучения таких дисциплин, как травматология, судебная медицина, патологоанатомия и раневая баллистика, я не любитель стрелять по живым мишеням и причинять ненужные страдания несчастным животным. Жизнь лесных обитателей и без того нелегка, и я совершенно не желаю становиться для них источником дополнительных проблем. Поэтому, об охоте и охотниках я знаю только понаслышке. Тем не менее, вести с полей каждый раз заставляют задуматься о том, что я все еще плохо знаю своих соотечественников. Правда каждый раз идет впереди самых смелых фантазий. Из всех слышанных мной охотничьих историй приведу наиболее типичную.

Один мой товарищ, в прошлом спортсмен-стрелок, поведал мне, как он впервые попал на охоту. До этого он никогда не охотился, хотя имел спортивный разряд по стрельбе и с оружейной культурой был знаком близко. Причем, не только с мат. частью оружия, а именно с его культурой. К этому я позднее еще вернусь. Охота должна была состояться на уток. Попал он туда не случайно: организаторов охоты ему порекомендовали, как очень серьезных и опытных охотников. Что, дескать, это не обычное российское быдло с ружьями, а самые что ни на есть хранители народных охотничьих традиций в лучшем смысле этого слова. С таким настроением мой знакомый стал собираться в дальний путь. Первой дилеммой для него стал вопрос о количестве боеприпасов, которые следовало припасти: пять патронов или все-таки шесть? Ибо, имея богатый и разнообразный практический опыт стрельбы и зная теорию утиной охоты, он понимал, что реально сможет использовать по цели примерно такое количество зарядов. Поломав голову над непростым вопросом и прикинув количество пролетов утиных стай, скорость стрельбы, заряжания и вероятность попадания, он вооружился пятью патронами с утиной дробью. Захватив из вещей также двуствольное ружье, он вышел из дома навстречу приключениям…

…Которые не заставили себя долго ждать. Сюрпризы ожидали его уже в машине: сев в нее, он обнаружил под ногами объемистые баулы с имуществом попутчиков. На недоуменные вопросы те ответствовали, что в багаже находятся несколько ящиков боеприпасов и водка в том же количестве, а также закусон. Почему мой товарищ сразу не прекратил свое путешествие, выпрыгнув из машины на ходу – он объяснил состоянием временного помутнения. Тем не менее, именно тогда он стал понимать, что ввязался в дурную затею, которая ничем хорошим закончиться не может. Ибо не только в районе проведения охоты, а и во всей области, а может и во всей России, вряд ли нашлось бы количество пернатых, способное принять в себя все эти тонны свинца. Значит, эти стратегические запасы предназначались вовсе не для стрельбы по тощим и жилистым болотным уткам. Тогда же он понял, что его жестоко обманули – сидящие бок о бок с ним однополчане вовсе не являлись прославленными охотниками и великими путешественниками, а были именно классическим российским быдлом в чистом виде. То есть, той мразью, от которой в любой ситуации лучше держаться как можно дальше. Теперь же в их очумелых руках было оружие, способное разорвать человека пополам. Сердце нашего путника сжалось в неприятном ожидании. Дальнейшее развитие событий оправдало его худшие подозрения. В ходе последовавших актов гено- и экоцида, участники охоты игнорировали абсолютно все писанные и неписанные требования не только охоты, но и разумного поведения. А именно:

1. Закон и правила воспрещают пользоваться оружием в нетрезвом виде. Мой товарищ признавал допустимость умеренного приема алкоголя после окончания охоты. Его попутчики, разумеется, начали пить еще в машинах, на место прибыли, едва стоя на ногах, после чего упились до окончательного бесчувствия. В результате, утром на начало охоты явилась едва ли половина охотников. (Кстати, именно этому обстоятельству мой товарищ считает себя обязанным жизнью, так как с двукратным уменьшением числа стрелков его шансы вернуться домой живым выросли, по крайней мере, вдвое.).

2. Другим неприятным открытием, сделанным еще в пути, стало то, что «охотники», как выяснилось, совершенно не связывали процесс охоты с полученным на нее разрешением. В дороге караван несколько раз останавливался, вываливая стрелков с ружьями на дорогу, так как кому-то спьяну показалось, что «там стоит лось (кабан, медведь, волк, тигр, слон, верблюд, душман)». Всю поездку спутники с жаром обсуждали, каких еще экзотических животных они собираются добыть завтра. Попытки напомнить, что разрешение получено всего лишь на уток, привели к снижению взаимопонимания между рассказчиком и его коллегами.

3. И вот наступило завтра. Весьма поредевший отряд разбрелся, занимая позиции. Место оказалось удачным: в небе пролетали группы уток. Тут наши стрелки смогли, наконец, показать свое искусство. Утиная дробь обладает низкой пробивной способностью. Выстрел этим боеприпасом с расстояния более 25 метров в человека одетого в плотную одежду, может быть безопасен для его здоровья. Стрелять по птице с расстояния более 50 метров бесполезно. Поэтому, для duckhunter,а большое значение имеет маскировка: охотник должен занять позицию так, чтобы утки пролетали совсем близко. Наши герои открывали ураганный огонь из всех стволов по целям, которые только показывались на горизонте, с расстояния не менее 200 метров. Мой товарищ пытался объяснить им бесполезность такой стрельбы. Все соглашались, но, как только в небе снова показывались черные точки, все повторялось. Объяснить этот феномен мой товарищ никак не смог. У меня же есть только одно более-менее правдоподобное предположение: уткоборцы сами так сильно боялись диких пернатых зверей, что старались остановить их натиск любой ценой, открывая сумасшедший заградительный огонь на дальней дистанции.

4. Стоит ли говорить, что ни одна птица во время этих драматических событий не пострадала. Смертельно напуганные разверзшимся на земле адом, небожители разлетелись во все стороны. Через полчаса лес словно бы вымер. Все живое покинуло его на огромном расстоянии: в небе не было видно даже комаров, на земле – лягушек, не было слышно ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Листва перестала шелестеть и замерла в немом ужасе. Мой товарищ так ни разу и не смог выстрелить. Все свои пять патронов он привез обратно в Москву.

5. И вот, когда стало окончательно ясно, что охота завершена и ни один представитель животного мира больше им не помешает, охотники продемонстрировали всю свою огневую мощь. За несколько последующих часов в лесу не осталось ни одного не обработанного огнем квадрата. Было расстреляно абсолютно все, выдающееся над поверхностью земли больше, чем на 10 см: принесенный с собой и оставленный предшественниками мусор, пни, поганки, стволы деревьев. Разумеется, стрельба велась с нарушением запрета огня по неясно видимой цели. Несколько раз в самого рассказчика ощутимо попали дробью. Жертв удалось избежать только благодаря слабой пробивной способности утиных патронов. Если бы в стволах была картечь, или, не дай бог, пули, в лесу, возможно, полегла бы добрая половина героев. Канонада продолжалась до последнего патрона, пока весь привезенный свинец не остался в лесу. После этого пьяная оргия разразилась с новой силой, поддержанная восставшими из анабиоза проспавшими охоту товарищами, только что очнувшимися от тяжелого похмелья. Вслед за патронами, водка также была уничтожена вся, до последней капли, и добры молодцы заснули богатырским сном в собственной блевоте.

6. По дороге домой мой приятель думал о том, что никогда больше не поедет на охоту в России. Позади остался изгаженный и разоренный лес, перепуганные звери и птицы, пережившие свой апокалипсис.

Много я слышал подобных историй от людей, которые стали свидетелями особенностей национальной охоты. И не надо думать, что рассказчику просто не повезло, и он попал в компанию пидорасов, наряженных в костюмы нормальных людей. Нет, в России так развлекаются, зачастую, вполне уважаемые и вполне военные люди, среди которых есть генералы, прокуроры, чиновники, директора. Просто, в этой стране все это считается нормой.

Зачем я, собственно, все это пишу?

А затем, что Россия, как известно – очень милитаризированная страна. Даже сейчас, в не лучшее для России время, вся ее патриотическая риторика построена, если вслушаться, на игре давно уже несуществующими мышцами. Но милитаризм в России – это вовсе не только линия партии и правительства, диктуемая из Кремля, вовсе нет. Воинственность и агрессия по отношению к соседям, воспитываемая в советских людях, прочно сидит в народной душе, слившись с самосознанием населения. Каждый охранник, водитель, школьник и пенсионерка здесь – политик и патриот и точно знает, кому и что мы покажем.

Я уже давно заметил, что почти все мужчины в России рождаются готовыми знатоками и экспертами в области оружия. Каждый, у кого в паспорте стоит «муж.» может авторитетно рассуждать о недостатках и преимуществах тех или иных видов вооружений. Но на самом деле, это лишь частный случай общенациональной черты: воинствующего профанизма и дилетантизма. Молодой человек никогда не державший в руках ничего стреляющего кроме новогодней хлопушки, точно знает, почему М-16 хуже Калашникова. Дядя, никогда не владевший холодным оружием, кроме ножниц и бритвенного станка, квалифицированно рассуждает о свойствах японских клинков 17 века. Тетенька, искренне недоумевающая, почему самолеты летают, а крыльями не машут, тем не менее, уверена в превосходстве российских МиГ-29 над хвалеными американскими истребителями последнего поколения выполненными по технологии «стелс». Девушка, знающая о мужчинах только то, что они «большие дети» (так мама сказала) имеет точную информацию, что никакой враг не ступит на русскую землю, так как наш народ самый сильный на земле и способен победить любую армию. Опустившийся пьяница, никогда не занимавшийся спортом, и понимающий под «выносливостью» количество выпитого, прекрасно информирован о небоеспособности и изнеженности американского солдата, который и шагу ступить не может без Кока-колы и кондиционера. Студентка, знающая историю на «2» даже по российским меркам, и никогда не слышавшая слово «ленд-лиз», тем не менее, свято верит в то, что СССР не нуждался в помощи западных «союзников» и конечно выиграл бы войну и без них. Все эти люди – знатоки.

Какой из этого вывод? Я думаю, что в нашей стране, несмотря на крайний милитаризм и агрессивность ее государственной мифологии, отсутствует не только культура оружия и воинская культура, но и мужская вообще. Здесь все это заменено лозунгами, символами, «патриотическим воспитанием» и прочими рекламными продуктами, служащими только для оболванивания населения. Целевой аудиторией всех этих речевок являются, в первую очередь, женщины, роль которых состоит в том, чтобы распространять затем свое безумие и истерию на все остальное общество, а в конечном итоге - на мужчин. Здесь нет полноценной традиции воспитания мужчин, их не растят и не готовят, а только берут здоровых детей и уродуют их, промывая мозги и делая идиотами. Все мужское воспитание сводится к отключению мышления и подчинению, приучению к послушанию и покорности. Таким образом, вся работа с молодежью не выходит за рамки обычного весьма примитивного сектантства, причем довольно мрачного толка. Честь и достоинство мужчины понимается просто как признание им абсолютного приоритета женщины и покорность ей. А воля к победе заменяется простой шапкозакидательской истерией в бандерлоговском стиле. Никакого содержания за всей этой мужественной риторикой нет. В случае реальной угрозы или стрессовой ситуации, такой надутый лозунгами пузырь либо сразу благоразумно сдуется, либо громко лопнет. И никакая женщина, даже мама, не поможет, когда придет время быть мужчиной. Поэтому так часто мы видим, как наш соотечественник оказывается кривляющимся пидорасом, изображающим из себя настоящего мужика. А оружие для него – это просто аксессуар, подчеркивающий мужественность и индивидуальность, вроде запонки или часов. Типа волчьего хвоста, притороченного к косухе московского меломана, который живого волка видел только по телевизору. Что произойдет, если этим овцам в волчьих шкурах придется столкнуться с настоящими волками – догадайтесь сами.

Для развлечения предлагаю цитату из книги Д. и Д. Кэннонов “Leadership lessons of the NAVY SEALs” (один из авторов – бывший боец этого подразделения):

«Однажды во время войны Джон оказался на иностранном патрульном катере. Ночью команда катера выпустила мимо цели ракету, которая стоила бешеных денег. Катер встряхнуло. На горизонте возникла вспышка, и последовал отдаленный, но довольно громкий взрыв. Матросы стали кричать и прыгать от радости, они ликовали и хлопали друг друга по спине. Очевидно, для них критерием успеха была просто возможность запустить ракету».

http://lifefinder.livejournal.com/5732.html